Я припозднился, но такие вот обстоятельства...
Девчонки! Natuzzi и Апрельская Верба, поздравляю вас с прошедшими днями рождения! Пусть у вас в жизни сложится всё так, как вы хотите - да всё и сложится, главное захотеть не абы чего. : DD И подарки... подарки вам.
Нату, ты чудесная, ты такая тёплая и мягкая. С тобой хоть куда.))
Вербочка, ты великолепный человек и чудесный друг. Просто и всего-то, но я только как есть...



Грустный маленький текстовый подарок.Бумажный журавлик был из светло-голубой бумаги, не гофрированной, но чуть неровной по своей фактуре, будто исцарапанной вдоль волокон. Кажется, это была рисовая - тонкая и жестковатая. Сложить из неё фигурку сумели бы очень нежные руки. На крыльях серебристыми чернилами переплетались с незатейливыми узорами аккуратно выведенные инициалы. Амелия рассказывала, что у Клэр теперь тяга к серебристому и небесному, голубые карандаши и мелки приходится покупать отдельно от наборов, и это выходит дороже, а им нужно экономить. Но зато все стены в доме расписаны невероятными птицами и животными пастельных, светлых тонов. Это уютно и напоминает о настоящей семье.

Джимми кивал, прикрыв ладонью глаза, и слушал голос жены, а когда она начала повторяться, слабым голосом попрощался. Снова попросил прощения, но она мягко оборвала его.

- До звонка, Джимми. Клэр просила передать, что в следующий раз сделает тебе что-то особенное.

Стоило ли говорить, что каждый такой подарок - особенный? Джимми не решался притронуться к журавлику и преувеличенно аккуратно отложил телефон, сложил руки перед собой. Прикоснуться к бумажной игрушке было страшно, а птичка с немым укором глядела на нерешительного мужчину в бежевом плаще нарисованными глазами небесно-голубого цвета. Джимми казалось, что он непременно испачкает тонкий хвостик или смажет серебряную вязь.

Вздохнув, он прикрыл глаза и вымученно пробормотал что-то, обращаясь к самому себе. Ещё мгновение, и он распрямился, отбросив тень от неаккуратной стрижки на стол и журавля, а в глазах его вместо ставшей привычной боли и безнадёжности поселилась совсем другая скорбь, граничащая с недоумённым стыдом. Он сидел с прямой выверенной осанкой, сложив руки на коленях, и не обернулся на стук в дверь.

- Кас, время. У нас мало времени.

Кастиэль уверенно и осторожно подхватил подарок со стола и поднёс к глазам, чтобы рассмотреть надписи. Джимми очень надеялся, что этот подарок Кастиэль сможет сохранить в сохранности с помощью своего моджо, но он даже не представлял, как это, напротив, опасно для таких хрупких драгоценностей. Дин терпеливо ждал за его спиной, стоя вплотную.

- Это, - Кастиэль откинулся на него затылком и протянул журавлика к его лицу, глядя снизу вверх, - Джимми просил сохранить.

Дин кивнул и, вынув руку из кармана, провёл ладонью по взлохмаченным волосам.

- Он не оценит, я думаю, если я скажу, что это хрень собачья. Ладно, проехали. Ты бы мог его отправить... в пирамиду какую-нибудь? Чтобы никто не достал, знаешь.

Кас качнул головой, опустил журавлика вновь к себе.

- Это не подойдёт.

Дин хмыкнул, снова погладил торчащие вихры. Смеяться не хотелось, но натура гнала вперёд.

- Мы найдём место. Пока... спрячь у себя, что ли. У нас тут проблемы появились... не знаешь, как снимать печати Галлы?

Дин говорил, говорил, гладил, потом мял его плечи, целовал в макушку, а ангел продолжал сидеть, откинувшись на него всем телом, и отдавал ему все свои грехи, всю свою вину позволял себе на минуту сложить у его ног, пока он прикасался к нему и целовал, и как умел утешал насмешками и шутливым тоном. Иногда даже ангелу требуется такая маленькая помощь, которую не попросить самому. И тогда ангелу нужен близкий, чуткий и такой же одинокий человек.